01.04.2013 | Сообщения в журнале "еврейский берлин" | Культура

Чем Берлин привлекает молодых модельеров из Израиля?

Золотые зеркала, темно-зеленые занавеси и хрустальные графины – этот магазин сшитой на заказ мужской одежды вполне подошел бы для съемок кино. Кажется, в него вот-вот может войти джентльмен во фраке и с цилиндром. Итамар Цеховаль (39) назвал свой берлинский салон «Dandy of the Grotesque». Жена Итамара – немка, дизайнер интерьеров – оформила его ателье, выгодно расположенное на улице Торштрассе в районе Митте, где часто прогуливаются туристы.

«В моих фасонах есть нечто иронично-театральное. Я увлекаюсь дизайном костюмов», – рассказывает Итамар, сын художницы и кинорежиссера, выросший в Рамат-ха-Шароне. С 21 года он изучал моду в Милане, работал у «Дольче и Габбана», потом жил в Шанхае. Теперь он творит в Берлине. Что же привлекло дизайнера-израильтянина в тот город, где национал-социалисты приняли «окончательное решение», жертвами которого стали 6 миллионов евреев? «В Германии мне подходит только этот город», – восторженно говорит Итамар. «В Берлин сразу же вливаешься, жизнь здесь непринужденная, недорогая, идеи витают в воздухе вместе с легким духом разрухи. Здесь многое напоминает о 20-х годах».

Клиента, готового потратить 1500 евро на костюм у Итамара, сшитый в Бранденбурге из изящного итальянского материала, Итамар угощает напитком, развлекает приятной беседой, и лишь после этого снимает с него мерку. «Быть может, я и не задержусь здесь навсегда», – говорит он беззаботно. «Но в настоящий момент я чувствую, что тут я – на своем месте».

«Когда я впервые зашел в кафе в помещениях старого дома, мне действительно было не по себе. 75 лет назад я не смог бы здесь сидеть», – признает он. «Немецкий язык напоминает мне идиш и поэтому кажется немного старомодным. Но обычно я не думаю о том, что я израильтянин. Я не религиозен, для меня это всего лишь традиция. Это – часть моего я».

Труднее было сразу найти человека, который согласился бы шить его модели. В 1930-м ему вряд ли пришлось бы долго искать. В те времена Берлин был центром готовой одежды в Германии, интернациональным городом моды, при этом очень еврейским. Здесь располагались 2000 текстильных предприятий. Половина из них принадлежала немецким евреям, даже три из самых крупных универмагов – Мангаймер, Герсон и Натан Исраэль, которые в то время были столь же роскошными, как торговый дом Harrods в Лондоне. Но потом нацисты насильственно присвоили себе эту отрасль и уничтожили все, чем не смогли овладеть. Все нити, связывающие настоящее с прошлым, разорваны. Тот, кто сегодня открывает свое дело, вынужден начинать с нуля. С 2004 г. 12 еврейских модельеров продают здесь одежду собственного лейбла. Семеро из них приехало из Израиля.

Эйнат Зингер из Хайфы (34) считает Берлин своей второй родиной. Она работала фотографом в Нью-Йорке, училась в берлинском университете, занималась печатаньем на текстиле и в итоге пришла к моде. Ее элегантные платья, производимые в Рудных горах и в Бернау, продаются под лейблом «Hazelnut» на Одербергер Штрассе. «Благодаря моему знакомству с людьми по эту сторону катастрофы, – говорит она, – мне проще справиться со знанием, что она произошла».

Другие же предпочитают не слишком вдаваться в эти вопросы. «Это чистая самозащита. Лучше мне просто верить в то, что теперь все стало совсем иначе», – говорит Мая Баш. Так же как и Шани Бар, дизайнер обуви, она делает наброски для своих моделей в Тель-Авиве. Магазин в Берлине принадлежит им обеим. Берлинские здания напоминают Мае Баш о ее детстве в Новосибирске: она переехала в Израиль в 12 лет. Теперь она продает свою одежду в Москве, Токио и Нью-Йорке, но всегда мечтала открыть магазин и в Берлине.

Почему? Из чувства ностальгии, ради запоздалой победы над историей? Может быть и так. Лишь один раз она расплакалась – это было у Мемориала павшим советским воинам: «Мой дед служил в Красной армии, воевал с гитлеровскими войсками и пал на войне». Тем не менее, когда Мая показывала бабушке фотографии современного Берлина, та отреагировала не ожесточенно, а с любопытством. «Кто бы мог подумать, что ее внучка однажды откроет здесь магазин?» Переехать в Берлин Мая Баш не торопится. Но она гордится возможностью представлять здесь «иную сторону Израиля». По ее словам, мода – это способ выражать наши чувства и показывать, кем мы хотим быть.

Ее фасоны кажутся незавершенными и игривыми. Они пошиты из дорогих и удобных тканей – шелка и японского хлопка. Куртки стоят около 1000 евро, платья – меньше 160. Кем являются клиенты ее бутика на площади Кольвитцплац? «45-летние женщины, иногда и мужчины, чаще всего – представители архитектурных и художественных профессий». Относятся ли немцы к ее национальности непринужденно? «Многим любопытно, как выглядит израильская мода. Но самого факта, что я еврейка, недостаточно, чтобы что-либо продать».

Анат Фритц (39) тоже никогда не подчеркивала этот факт. «В Германии люди все еще восклицают ‚ах!’, когда я говорю, что я – еврейка», – рассказывает она. Ей было шесть лет, когда родители переехали с ней в Германию. Однажды, зимой 2005 года, она не смогла найти теплую шапку и изобрела шерстяную чалму в стиле 20-х годов. Изобретение пользуется успехом. Раньше чалму вязали пожилые берлинские дамы, а теперь ее производят на восточноевропейской фабрике. Анат придумала даже вязаную оболочку для лампочек – абажур с бисером и кружевами. «В этом, наверное, проявляются мои румынские корни», – говорит она. «Там вязание крючком – часть культурной традиции».

Созданные ею духи «Тцора» продаются во флаконе с вязаным футляром, который кажется старомодным, будто найденным в шкафу бабушки из Баната. Но их запах совсем современен – он сочетает нотки черной смородины, перца и мха. Название позаимствовано у любимого кибуца Анат. «Я люблю туда ездить, хотела бы там жить, но модельерам там слишком трудно. В Израиле не ценят маленькие лейблы».

«Там не особенно принято красиво одеваться», – считает Рои Фольман (36). Раньше он работал журналистом газет «Globes» и «Маарив». В 2008 г. его жена Наит Розенфельдер (42) закрыла свой модный лейбл в Тель-Авиве и переехала с ним и их полугодовалым сыном в берлинский район Кройцберг. «Нам нужно было отдохнуть от Израиля, начать сначала – как лейбл и как семья». Теперь их одежда продается под названием «Эва & Бернард». Они специально выбрали имена, которые приятно звучат по-немецки. «Важно, чтобы людям нравились наши модели, а не только мы сами», – подчеркивает Фольман. Большую роль, разумеется, играет и то, что предки его жены были родом из южной Германии. Ее прадедушка был владельцем кожевенного завода в Ларе. В 1936 семье пришлось бежать из Германии. Сама Наит мечтала переехать сюда с 18 лет. «Мои бабушка и дедушка говорили по-немецки, жили как в Германии и одевались так же, – рассказывает она. Моя бабушка почти постоянно носила платья. Мне часто кажется, будто я разрабатываю фасоны лично для нее».

«Берлин дарит модельеру то, что для него ценнее всего – время». Так Рои Фольман объясняет преимущества Берлина, например, перед дорогим Парижем. «Берлин – идеальный город, безопасная гавань». То есть – предел мечтаний? Не стоит преувеличивать. Важнее романтических причин для модельеров из Тель-Авива – экономические соображения. «Кто производит в Израиле, только там и продает. Нам важно было выбраться из этой ниши». Есть и недостатки: «Мы не говорим по-немецки, а одежду по нашим эскизам производят не здесь, а в Италии», – рассказывает Наит. Но именно в Германии она открыла для себя цвет. Для новой коллекции она нанесла на белый фон неоново-розовый рисунок, заказала ткани бежевого, бирюзового, красного цвета. «Этим серым берлинским летом я ощутила острую потребность в тонах, которые напомнили бы мне о берегах Эйлата и о Мертвом море. В этом смысле наша мода – как наша жизнь: сплошная мешанина».     

Виола Кееве