01.03.2010 | Сообщения в журнале "еврейский берлин" | Лиця

После 60 лет разлуки брат и сестра нашли друг друга благодаря Интернету.

«Послушайте, я нашел свою сестру. Мы встретимся впервые за прошедшие 60 лет! Вы не хотите написать об этом в Вашей газете?»

Этот звонок поступил к нам в конце декабря. Уже месяцем позже «воссоединенные», которых на протяжении десятилетий разделяли 6500 километров, сидят у нас в редакции и рассказывают свою историю.

Хенри (Хайнц) Кальман родился в 1926 году во Вроцлаве, а позже посещал школу в Шенеберге. Его мать в середине 30-х годов эмигрировала в Чили. Отец Вальтер Кальман, торговец обувью, женился во второй раз. Именно мачеха Хайнца, Роза, добилась того, чтобы в 1939 году мальчик был отправлен в Англию последним поездом, вывозившим еврейских детей в Англию. Отец к тому времени уже находился там. В погромную ночь 1938 года Вальтера Кальмана вместе с другими евреями заключили в концентрационный лагерь Заксенхаузен. Там ему выбили зубы, а через шесть недель его выпустили, наказав покинуть Германию в течение двух дней. Так он оказался в Англии.

С тех пор Вальтер отказался носить немецкую фамилию и сменил ее на Коулмэн. Его сын также возненавидел свое немецкое имя, и вместо Хайнца стал называться Хенри.

Итак, Хенри побывал в нескольких детских домах, в Ипсвиче, Клэйдоне и Оксфорде. «Меня нигде не принимали», – вспоминает он. Дома было еще труднее, отец жил в Лондоне в самых тесных условиях и зарабатывал на жизнь пошивом тряпичных кукол, набиваемых соломой. Потом приехала его вторая жена, и в 1944 году родилась Эвелин. К тому времени Хенри было уже 18 лет, и он страшно гордился сестренкой. Однажды, придя в гости к отцу, он посадил малышку в коляску и повез фотографировать в ателье. Когда они вернулись, отец сильно ругал его за то, что пеленки девочки оказались абсолютно промокшими... А фотографию, снятую в тот день, старший брат бережно хранит до сих пор.

Несмотря на раннюю привязанность, брат и сестра потеряли друг друга из виду. Отец Кальман в 1950 году с женой и дочерью переехал в Канаду. Хенри остался в Англии, выучился на коммерсанта, женился, стал отцом, развелся. Временно находясь в Германии, он познакомился со своей женой Кете. Они поженились в Лондоне, а в 1976 году решили вернуться в Германию. Хенри уверен: «Этого отец мне не простил». Он полагает, что именно по этой причине отец запретил Эвелин общаться с братом. После заключения в концлагерь Вальтер Коулмэн ненавидел немцев. Ни Вальтер, ни Роза никогда больше не ступили на немецкую землю. Как только Хенри мог здесь жить? «Нет, отец не смог простить мне этого». Хотя ему «наверняка бы понравилось», – полагает 83-летний Хенри, – «что я много лет выступал в школах с докладами о Холокосте» (а также получил за это Крест за заслуги перед Федеративной Республикой Германия).

Эвелин, в свою очередь, не думает, что причиной такого отношения отца к Хенри было его возвращение в Берлин. По ее воспоминаниям, отец был против их контакта еще тогда, когда Хенри жил в Англии. «Хенри писал мне, но отец не разрешал отвечать». Он запретил Эвелин учить немецкий, хотя сам говорил с женой исключительно на этом языке.

Эвелин побывала в Германии один раз – на три дня. Это было 20 лет назад, и место пребывания Хенри было ей неизвестно. Даже тогда 90-летний отец запретил ей искать его. Понять этого она не может. Почему же она не попыталась найти брата, несмотря на позицию отца в этом вопросе? «Мы никогда не перечили отцу. Его решения и указания были для всех обязательными». Хенри поясняет: «Мой отец был человеком, привыкшим отдавать приказы, которых все слушались. В этом смысле он был похож на типичного немца старого закала, хоть и боялся всего немецкого». Да, раньше дети беспрекословно слушались родителей, объясняет Эвелин, и сразу же добавляет: «Мои дети никогда не дали бы так с собой обращаться». Дети Эвелин и не догадывались о брате матери и были абсолютно ошарашены неожиданным пополнением семьи.

И как же все-таки они нашли друг друга? Эвелин Гинсберг, урожденная Коулмэн, живет в Торонто. У ее подруги – книжный магазин. Обе дамы – канадки до мозга костей, обе эмигрировали сюда из других стран. «Мы с подругой беседовали о моем происхождении», – рассказывает Эвелин, – «и она высказала предположение, что мой брат мог попасть в Англию с детским эшелоном. Она навела справки по Интернету и сразу нашла его имя и разные статьи. Возраст тоже был подходящий, и поэтому она стала искать дальше, писала различным людям и подбиралась все ближе к Хенри, пока он не позвонил ей в магазин. Проделав все это без моего ведома, она устроила мне сюрприз, заявив: ‹Я только что говорила с твоим братом!› Не будь Интернета, я ни за что не нашла бы Хенри. Слава поисковым машинам!» Потом все произошло очень быстро. Эвелин съездила в давно запланированную поездку к дочери в Мексику, а потом сразу же отправилась в Берлин.

А как прошла их первая встреча? Почувствовали ли они какое-либо родство? «Сразу же!» – не задумываясь отвечает Эвелин. «Он – копия моего отца!» Прошедшие несколько дней они обменивались историями жизни и воспоминаниями об отце. «Отец у нас был общий, но для каждого из нас он был совершенно другим человеком», – констатирует Хенри. «Я помню его до того, как он попал в концлагерь – мне тогда было 12 лет. Он был добродушным, веселым, остроумным. Она же никогда не видела его улыбки, знала его исключительно строгим, замкнутым человеком. Лагерь полностью изменил его, никогда, за всю свою жизнь, он не смог справиться с этим опытом. Пусть об этом знают люди, которые желают поставить точку за этой главой истории!»

Для Хенри и Эвелин история заканчивается удачно. Жена Хенри, Кете, по прозвищу ‚Китти’, говорит: «Я так рада, что он нашел свою сестру. Он так часто говорил о ней, каждый раз, просматривая семейные фотографии». На что Эвелин растроганно спрашивает: «В самом деле? Он постоянно вспоминал обо мне?» Тут Хенри перебивает ее: «Тем не менее, ты опоздала на 60 лет. Теперь я уже не могу играть с тобой в футбол».

Юдит Кесслер