02.11.2012 | Сообщения в журнале "еврейский берлин" | Память, Община

В память о человеке, без вклада которого в Берлине не было бы ни Общины, ни еврейской жизни

В последнее время порой кажется, что Еврейская община постепенно теряет память. Дело не только в том, что поколение носителей этой памяти, увы, почти ушло. Сказывается и тот факт, что большинство тех, кто теперь составляет эту общину, вошли в нее за последние два десятилетия. Например, некоторые из них даже не знают, не могут знать, кем был человек, в честь которого названа начальная школа, которую посещают их дети и внуки – Школа им. Хайнца Галинского.

Это обстоятельство наводит на мысль о том, что часть еврейского воспитания в этом городе должна состоять в том, чтобы передать потомкам понятие об историческом развитии нашей Общины, развитии, в котором Хайнц Галинский сыграл столь важную роль. Эта история охватывает несколько веков. В 1945 такие люди как Галинский, переживший Освенцим, сумели найти возможности продолжить ее несмотря на все, что произошло.

Итак, эта статья посвящается памяти человека, без которого немыслима ни эта Община, ни еврейская жизнь в этом городе: Хайнца Галинского, Председателя Еврейской общины Берлина с 1949 по 1992 год. Этим летом была 20 годовщина его смерти. 28 ноября ему исполнилось бы 100 лет.

Галинский не был коренным берлинцем – он родился в Мариенбурге, в западной Пруссии. Родителям принадлежал магазин текстильных товаров, и в молодости Хайнц прошел профессиональную подготовку в этой отрасли. В год рождения Галинского в Берлине были открыты те две синагоги, которые позже были столь тесно связаны с его деятельностью – синагога на Песталоцциштрассе, прихожанином которой Галинский был с лета 1945 до своей смерти, и синагога на Фазаненштрассе. 9 ноября 1938 года, за две недели до своего 26-летия, он был свидетелем того, как разъяренные фашисты разрушили и подожгли знаменитый храм. «В эту ночь я впервые испытал крушение своего мира», – рассказывал Галинский в интервью по случаю своего 70-летия.

Это событие положило конец иллюзиям Хайнца Галинского, его родителей и невесты Гизелы Якобзон, переехавших в Берлин, чтобы вырваться из ставшей невыносимой атмосферы в пропитанном нацио-нал-социалистическим духом Мариенбурге. Вскоре после 9 ноября Галинский в первый раз женился. Через некоторое время он, вместе с женой и матерью, уже был вынужден работать в принудительном режиме. Избежал этой участи только отец Хайнца, Альберт, инвалид Первой мировой войны. Отец умер в Еврейской больнице незадолго до того, как его семью депортировали в Освенцим в феврале 1943 года. На платформе концлагеря Хайнц в последний раз видел жену и мать. Сам он остался в живых по чистой случайности. По крайней мере, так он сам оценивал и описывал это во многих интервью и выступлениях, в которых он неоднократно ссылался на пережитое как на мерило собственных действий. Английская армия освободила его в апреле 1945 года в Берген-Бельзене. До этого он успел побывать еще и в Буна-Моновице, Гливице, Дора-Миттельбау.

В августе 1945 года Галинский вернулся в Берлин и сразу же активно принялся за организацию помощи пережившим, создание структур, которые сделали возможным воскрешение еврейской жизни в этом городе. «Я всегда считал, что Ванзейская конференция не должна быть последним словом в книге судьбы еврейского сообщества в Германии», – так незадолго до своей смерти Хайнц Галинский описал, какой цели была посвящена его жизнь после Освенцима.

В 1947 году Галинский познакомился с Рут Вайнберг, капитаном гандбольной команды «Маккаби». Ради него Рут отказалась от планов переехать в Аргентину, куда успели бежать ее родители. В 1949 году родился единственный ребенок, дочь Эвелин. В этом же году Галинский стал Председателем Еврейской общины Берлина.

В этом положении он стал воплощением голоса евреев в Германии, и оставался им на протяжении 43 лет, до самой смерти. Этот худой, стойкий мужчина с огромными очками, как никто другой настоятельно и решительно требовал от немцев осмысления прошлого, неустанно указывал на роковые пережитки фашистской идеологии в мыслях и поступках послевоенного германского общества. Трудно представить себе, как эта роль за общественным фасадом требовательного патриарха Общины отразилась на его жизни и жизни его близких.

Хайнц Галинский не только построил Еврейскую общину вопреки прошлому и несмотря на не слишком доброжелательное отношение большинства окружающих. Он смог оказать сопротивление и интернациональным еврейским организациям, настаивавшим на том, что после Холокоста еврейская жизнь в Германии невозможна. И в Израиле, и в США он боролся за признание и уважение. Усилия последних лет жизни были посвящены тому, чтобы расчистить дорогу в Германию терпевшим преследование евреям из бывшего Советского Союза.

Официальное разрешение этой миграции Галинский считал одним из важнейших достижений в своей трудовой жизни – наравне с закладкой Дома Еврейской общины в 1957 году, заключением договора с Сенатом Берлина (уникального в своем роде) и посещением премьер-министра Израиля Ицхака Раввина.

«Свой» Дом Общины на Фазаненштрассе он превратил в дипломатический центр еврейской жизни в Германии. «Самым волнующим событием был день, когда я, бывший узник Освенцима, смог приветствовать израильского премьер-министра в Доме Общины на Фазаненштрассе, восстановленное здание которого еще хранит старые части фасада со следами разрушений погромной ночи», – рассказывал Галинский в 1982 году. «Потрясающим событием исторического значения было для меня посещение Гольды Меир. Помню, как она, не произнося ни слова, опустилась на колени перед нашим мемориалом. Эти впечатления некогда не сотрутся во мне».

Бывший коммерсант из Мариенбурга, не получивший высшего образования, был Президентом Центрального совета евреев Германии, почетным гражданином Берлина, почетным доктором, встречал президентов и королев. Красноречиво и неумолимо, не идя на компромиссы, он затрагивал больные вопросы времени. После его смерти в 1992 году газеты во всем мире посвятили его памяти некрологи, тысячи берлинцев выразили соболезнования, а в Еврейскую общину Берлина поступило более 2200 посланий скорбящих.

Нам, выросшим после войны, надо доказать, что мы достойны наследия этого человека. Наши слова и действия должны выражать глубокое уважение перед той традицией, с которой до сих пор связано имя Хайнца Галинского, традицией, спасенной от гибели горькими жертвами и болью, традицией, достойной продолжения.           

Эстер Слефогт