30.09.2009 | Сообщения в журнале "еврейский берлин" | Религия

С праздника Рош ха-Шана начался новый год, потом последовал Иом-Киппур, а с ним – самое длинное богослужение всего года, и теперь этот ряд праздников завершают Суккот и Шмини ацерет/Симхат-Тора. Рош ха-Шана и Иом-Киппур известны как «ямим нораим», являясь началом и завершением «десяти дней покаяния».
Суккот и Шмини ацерет/Симхат-Тора следуют непосредственно друг за другом. Изначально Симхат-Тора был просто «иом тов шени шел галуйот», т.е. второй день Шмини ацерет, отмечаемый лишь за пределами Израиля. В странах рассеяния предпочитают отмечать оба дня, на случай, что календарь был рассчитан не совсем верно.
Вопрос, какое отношение друг к другу имеют Симхат-Тора и Суккот, напрашивается сам по себе и звучит просто. Так просто, что сразу начинаешь подозревать за ним какую-то каверзу, ибо в еврейской традиции при пристальном рассмотрении во всем обнаруживается сложность. Праздники Песах, Шавуот и Суккот – это «шалош регалим», три паломнических праздника. В синагоге каждый раз произносят молитву «Халлел» (хвала), Амида читается почти одинаково, и на все три праздника совершается Киддуш. Эти праздники, в которые в библейские времена полагалось приходить к Иерусалимскому храму, связывают земледельческое событие с воспоминанием о событиях исторических. Песах – праздник весенней жатвы и одновременно воспоминание об Исходе евреев из Египта. Шавуот также является праздником урожая и напоминает о даровании Торы у горы Синай. И, в конце концов, Суккот – день празднования урожая в конце лета, посвящен памяти кущ, которые для ночлега сооружали в пустыне освобожденные из египетского рабства евреи.
Симхат-Тора, «радость Торы», наряду с Пуримом является самым веселым праздником. Мы читаем последний отрывок Торы и сразу же снова начинаем с начала, с Сотворения мира, так как чтению и изучению Торы нет конца. Все Свитки извлекают из Ковчега Завета и семь раз проносят по синагоге. В этих семи хаккафот (обходах) обычно участвуют и дети, им дарят сладости. В завершение празднующие танцуют со Свитками.
Симхат-Тора – единственный случай, когда Тору читают ночью, и единственный праздник, отрывок которого не читается на регулярных субботних чтениях. На утренней службе читают начало Книги Иешуа, тем самым продолжая историю народа Израиль за пределы Торы. Всех молящихся, даже детей, вызывают к Торе.
Как мы видим из описания обычаев Симхат-Тора, по содержанию этот праздник сильно отличается от паломнических праздников, несмотря на то, что Симхат-Тора – тоже Хаг (праздник), включающий Халлел, Амиду и праздничный Киддуш.
Праздник Симхат-Тора не связан с земледелием и не напоминает ни о каком событии библейской истории. Вместо этого, мы празднуем центральную роль Торы в еврейской жизни. Этот день не относится к реальности жизни в стране Израиль, его полям или иерусалимскому Храму. Если Шавуот напоминает о событии истории Израиля – даровании Торы, то Симхат-Тора празднует само изучение Торы и тем самым представляет собой праздник постбиблейской диаспоры, где еврейская жизнь формируется вокруг Торы.

Этому противоречию – с одной стороны, по содержанию Симхат-Тора не имеет ничего общего с паломническими праздниками, но литургически, тем не менее, связан с ними – есть историческое объяснение. Исходя из библейских текстов, Шмини ацерет – это просто последний, восьмой день праздника Суккот (Иом-ха-Шмини), в который положено еще раз собираться и праздновать (ацерет).
Лишь со времен Талмуда Шмини ацерет понимается как самостоятельный праздник. Раввины обратили внимание на то, насколько подчеркнуто в Торе завещается отмечать восьмой день отдельно.
Так как все три паломнических праздника имеют отношение к временам года, есть тезис, что Шмини ацерет изначально был паломническим праздником четвертого времени года, зимы, перенесенным на осень из-за того, что зимой путешествие в Иерусалим представлялось невозможным.
Если считать Шмини ацерет независимым от Суккот отдельным праздником, становится понятнее, почему конец Суккот отмечается днем раньше, на Хошана Рабба: хотя Хошана Рабба и считается «хол ха-моэд» (полупраздником), однако в его литургию включены дополнительные праздничные псалмы, а порядок чтения Торы является типичным для самостоятельного, регулярного праздника.
Здесь мы сталкиваемся с литургической сложностью: если Хошана Рабба является последним днем Суккот, тогда следующий день должен быть «вторым последним», т.е. тем, который отмечают только в диаспоре. В этот день произносят молитву Изкор (заупокойную молитву) и неясно, действуют ли еще мицвот (обязанности) праздника – одновременно этот день является еще и первым днем следующего праздника, Шмини ацерет. Это пересечение проявляется в том, что в этот день произносят Изкор, и хоть вечерний Киддуш еще совершают в сукке, сама трапеза совершается уже в доме.
Изначально Симхат-Тора был просто отмечаемый за пределами Израиля второй день Шмини ацерет. Лишь постепенно этот день стал отдельным праздником с собственными отличительными чертами: если общины в стране Израиль завершали цикл чтения Торы за три года, то в Вавилоне был принят годичный цикл чтения. Уже в Талмуде, т.е. около 600 г. н.э., упоминается о том, что последнюю главу Торы читают на Симхат-Тора. В восьмом веке прибавилось дополнительное чтение начала Торы, а в девятом веке – чтение пророка Иешуа. Около 1000 г. н.э. впервые упомянуто название Симхат-Тора, и лишь в средневековье появилось ночное чтение, хаккафот и другие обычаи.
В последствии общины в стране Израиль переняли эти обычаи, но так как там для этого не было отведено специального дня, в наше время Симхат-Тора отмечается в Израиле на Шмини ацерет!
Пример этого развития показывает, насколько важен в иудаизме исторический контекст. Зачастую то, что кажется нам совершенно само собой разумеющимся, имеет долгую и сложную историю. Кто попытается разобраться в этих процессах, тому откроется их новое, более глубокое видение и понимание. И именно потому, что мы отмечаем эти праздники, нам тем более полезно знать и понимать их взаимосвязи.

В этом духе желаю вам Хаг самеах, приятного и уютного сидения в сукке и веселого праздника с Торой!

Раввин Геза Ш. Эдерберг